в ответ Николай II в своих действиях идет навстречу целому ряду пожеланий общественности, меняет министров, содействует деятельности общественных организаций, Земскому и Городскому союзам, щедро финансируя их из казны. Более того, соглашается на создание ЦВПК и даже на то, что его руководителем становится А. И. Гучков. Но вот что касается «министерства доверия», здесь Николай II непреклонен. Более того, стремясь ликвидировать нарастающие брожения в умах офицеров и генералов, он снимает с поста Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и сам занимает этот пост. 23 августа 1915 года Николай II принял на себя командование всеми сухопутными и морскими силами556.

Насколько этот шаг был по-своему героическим, настолько же стал для него лично роковым. Николай II фактически самолично ликвидировал последний буфер между собой и общественностью, и теперь за все провалы и промахи, неудачи виновным становился он сам лично.

19 июля 1915 года Государственная Дума созвана на длительную сессию, а 21 августа была опубликована программа Прогрессивного блока. Данное действие депутатов вызывало недовольство членов правительства: 31 августа премьер И. А. Горемыкин сообщил, что Государственная Дума должна быть распущена, что фактически означало «открытый разрыв»557.

Российский исследователь С. В. Куликов по этому поводу отмечает, что образование Прогрессивного блока привело к окончательному переходу в оппозицию Земского и Городского союзов. Это произошло во время союзных съездов 7 сентября 1915 года в Москве558.

В обзоре печати для МВД от 28 октября 1915 года говорилось, что состоялось «…совещание в Петрограде всех общественных представителей, из числа входящих в состав Прогрессивного блока членов Государственной Думы и Государственного Совета. Обсуждался вопрос о координации и выступлении общественных деятелей в особом совещании по обороне; признана необходимой такая согласованность, решено выработать план выступлений и решений, которые должны отстаивать представители общественных организаций, избрано бюро из Гучкова, Некрасова, Шингарева, Гурко…»559

Наиболее информированные и подготовленные члены правительства пытались поставить заслон и пресечь «вредоносную» деятельность лидеров оппозиции, но не находили понимания и поддержки, в результате ограничивались лишь наблюдением со стороны.

С. В. Куликов в своем исследовании отмечает, что в январе 1916 года по инициативе А. Н. Хвостова и С. П. Белецкого произошло совещание по вопросу привлечения А. И. Гучкова и К. Гвоздева к уголовной ответственности. С. П. Белецкий обвинил А. И. Гучкова и К. Гвоздева в революционных действиях, граничащих по военному времени с государственной изменой, другие возражали. В результате совещания МВД установило за А. И. Гучковым наблюдение, а его письма подлежали перлюстрации560.

Оппозиция же продолжала свое дело «разложения в умах». В печати появляется статья В. Маклакова о «бешеном шофере»: эта статья сыграла серьезную роль в деле «завоёвывания» мозгов. Статья вышла еще в сентябре 1915 года в «Русских ведомостях» и являла собой пример борьбы за символическое пространство. В ней говорилось, что если вы несетесь в автомобиле по узкой и крутой дороге, в автомобиле ваши родные и близкие, и вдруг вы с ужасом понимаете, что шофер более править не может (плохо владеет машиной, устал или просто не знает и не понимает, что делать), что он всех сидящих в этой машине ведет к гибели, в том числе и себя, то возникает вопрос: а как удалить такого шофера, если он сам не хочет отдать руль управления561. Это был неслыханный намек на царя и самодержавие.

Да и тема измены не утихла. Она продолжала активно муссироваться, единственно только поменялись фигуранты. Как говорится, свято место пусто не бывает. Теперь олицетворением «темных сил» были объявлены Распутин и его покровительница — «царица-немка» Александра Федоровна. Им и приписывались все мыслимые и немыслимые преступления в стране.

В общественном сознании зрело и укоренялось мнение, что доблестная армия, не жалея сил и собственных жизней, проливает кровь, из последних сил борется за победу, а в самых верхах — измена. То министр Сухомлинов со своими приспешниками, то теперь Распутин с царицей. Ну как такое можно терпеть? С этим надо что-то делать!

Фактически же на этом этапе проходила ожесточенная борьба между верховной властью и оппозицией. Но борьба скрытая, латентная, за умы людей. Борьба в когнитивном пространстве. Задача оппозиции была завоевать умы населения, подорвать доверие к власти, нейтрализовать возможных властных союзников.

Надо отметить, что оппозиции это удавалось делать, и в конечном итоге удалось сделать. Тем более, что власти, во многом невольно, своими действиями давали поводы и тем самым объективно содействовали оппозиции. Оппозиция умело создавала «новую реальность», виртуальную. Люди же пользовались своего рода событиями-гибридами, где оказываются воедино слиты характеристики реального и информационного пространства562.

В этот относительно короткий временной промежуток с начала 1913 года по осень 1916 года ясно видна эволюция взаимоотношений между верховной властью и общественностью: от полной поддержки (особенно в начале войны) до фактически полного неприятия этой власти.

Глава 7. Начало «штурма» власти. Сентябрь 1916 — 22 февраля 1917 года

К осени 1916 года лидеры оппозиции окончательно осознали, что никаких договоренностей с Николаем II они не достигнут. Вот как оценивал существующую ситуацию А. Блок: «На исходе 1916 года все члены государственного тела России были поражены болезнью, которая уже не могла ни пройти сама, ни быть излеченной обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции…»563

П. Милюков, характеризуя этот период, во время допроса следственной комиссии Временного правительства 7 августа 1917 года отмечал: «Одним словом, к концу 1916 года уже вполне сложилась вся обстановка открытой и притом вполне легальной борьбы с правительством… В это время представители земского и городского союзов, военно-промышленного комитета и члены блока вступили друг с другом в сношения на предмет решения вопроса, что делать, если произойдет какое-нибудь крушение, какой-нибудь переворот, как устроить, чтобы страна немедленно получила власть, которую ей нужно. В это время, в этих предварительных переговорах и было намечено то правительство, которое явилось в результате переворота 27 февраля»564.

На тревожную ситуацию накануне революции и в том числе на роль церкви указывал генерал А. И. Деникин: «…надо признать, что духовенству не удалось вызвать религиозного подъема среди войск…»565; «…голос пастырей с первых же дней революции замолк, и всякое их участие в жизни войск прекратилось…»566; «В Петрограде, в Царском Селе ткалась липкая паутина грязи, распутства, преступлений. Правда, переплетенная с вымыслом, проникала в самые отдаленные уголки страны и армии, вызывая где боль, где злорадство…»567; «Все возможные варианты по поводу распутинского влияния проникали на фронт, и цензура собирала на эту тему громадный материал даже в солдатских письмах из действующей армии. Но наиболее потрясающее впечатление произвело роковое слово — измена. Оно относилось и к императрице…»568

Не менее важна оценка ситуации противоположной стороны — полицейских руководителей. К осени 1916 года обстановка явно накалилась, о чем хорошо, со знанием сути дела говорил жандармский генерал Курлов: «В течение октября, ознакомившись с делами департамента полиции, я пришел